В одной из предыдущих статей по истории нашего города, упоминалось, что в ХIХ веке Финляндия была местом паломничества петербургской аристократии, сюда приезжали многие известные личности. А поскольку одним из главных знатоков нашего края можно смело назвать старшего научного сотрудника музея «Выборгский замок» Зинаиду Анатольевну Новоселову, то именно к ней и отправилась корреспондент нашей газеты.
– Известно, что Выборг посещали многие знаменитости. Расскажите о ком-нибудь из них.
– Не просто посещали, но и имели здесь дачи. В частности, на 4-ом километре нынешнего Светогорского шоссе, в местечке Марковиллы, располагалась дача известного художника и медальера Федора Петровича Толстого (ни в коем случае не путать с его современником авантюристом Федором Ивановичем Толстым, по прозванию Американец).
Федор Петрович был первым из петербуржцев, купивших дачу именно под Выборгом. Может быть, это объяснялось тем, что город был знаком художнику с детства. Впервые он попал сюда в 1788 году, в пятилетнем возрасте, когда его отца, занимавшего должность начальника кригс-комиссариата (снабжения армии), перевели в наш город с началом русско-шведской войны 1788–1790 годов. Выборг был назначен местом сбора русских войск.
Сюда граф Толстой прибыл со всей семьей: женой, пятью сыновьями и двумя дочерьми, и, судя по воспоминаниям, можно предположить, что они поселились где-то на Крепостной улице. Вот как писал впоследствии художник об этом в своих «Записках»: «… помню, мы жили против вице-губернатора, которого по утрам видали почти всякий день подходящего к окну в белом пикейном халате с пришпиленным на груди Владимирским крестом в петлице, над чем все очень смеялись. Дом, в котором мы жили, должен был быть на горе, потому что мы всякий день проезжали по улице, идущей по довольно крутой и возвышенной горе».
Запомнились Федору Толстому и частые поездки в гости к жившей здесь же, в Выборге, бабушке со стороны матери. Жила она «в небольшом домике», «в передней комнате висели часы, в которых каждый час вверху открывалось окошко и выскакивающая оттуда маленькая кукушка прокуковывала наступающий час».
Конечно, на должности начальника кригс-комиссариата небогатый Петр Андреевич мог бы сколотить приличное состояние, но, как впоследствии писал художник в своих воспоминаниях, «честь моему отцу была превыше всего». А в подтверждение своих слов Федор Петрович приводит следующий рассказ. Однажды ночью, в Выборгском замке, как раз там, где располагалась казна кригс-комиссариата, вспыхнул пожар.
Прибывший к месту происшествия первым, П. А. Толстой вместе со своим камердинером вынес из огня деньги и документы, а утром вручил их главнокомандующему русской армии графу В. П. Мусину-Пушкину. Тот будучи «приятельски знаком» с Петром Андреевичем, не удержавшись, заметил: «Ну, чтобы тебе стоило из этих денег отложить миллиончик другой себе, которые пошли бы за сгоревшие».
Осталась в памяти художника и война, когда «батюшка с матушкой и старшей сестрой ходили на вал смотреть на флотское сражение между русскими и шведами». Вероятно, имеется в виду знаменитое сражение 22 июня (3 июля) 1790, в результате которого шведы потеряли 67 кораблей, в том числе 7 линейных и три фрегата. Русский флот не потерял ни одного корабля. Таким образом, был сорван план шведов по высадке своей армии и наступлению на Санкт-Петербург. Кстати, в нашем Замке есть экспозиция, посвященная этому сражению.
Не меньшее впечатление на будущего художника произвела и красота природы Карельского перешейка. Вероятно, эти детские воспоминания и побудили графа приобрести дачу именно под Выборгом.
– Все-таки как-то странно, граф и – вдруг художник?
Да, для того времени это было невероятно. По обычаю тех лет Толстой уже в детстве был определен на военную службу, так делали многие дворянские семьи.
По окончании Морского кадетского корпуса в Санкт-Петербурге, он получил должность адъютанта морского министра П. В. Чичагова, готовился перевод в кавалергарды, впереди родовитого дворянина из небогатой семьи ждало блестящее будущее.
Казалось бы, что еще желать молодому графу, но в 1804 году Федор Петрович внезапно подал прошение об отставке. До нас дошел автопортрет Толстого тех дней. С холста на зрителя смотрит молодой красивый аристократ, во всем небрежная продуманность, и в одежде, и в прическе.
Некоторые искусствоведы даже считают этот портрет как образ самого элегантного, самого эффектного мужчины во всей русской живописи.
И вдруг аристократ – в художники. Рисовать Толстой любил с детства, и в юности с удовольствием посещал классы Академии художеств, удостаиваясь особых похвал в гипсовом классе. Решение Толстого пойти в «маляры» вызвало настоящий скандал в светском обществе, семья отказалась помогать ему материально.
Писали, что император Александр I отнесся к поступку графа снисходительно, и, подписывая прошение об отставке, сказал: «Офицеров у меня много, а вот художников нет». Годы лишений длились не долго, вскоре Толстой вошел в моду.
Спустя 50 лет в 1859 году на чествовании в Академии художеств по случаю 50-летия творческой деятельности Федора Петровича Толстого, его друг и известный ученый Николай Северцев прочтет следующие стихи:
Тому полсотни лет
В надутый барства век
Потехою Двора изящное считалось
Лишь меценатом мог быть
знатный человек,
Искусством графство унижалось.
Тогда искусству Вы служили,
Трудились крепко, как плебей,
И спесь враждебную сломили
Античной прелестью своей.
Действительно, талант молодого графа был бесспорен, и в 1806 году его приняли на службу в Эрмитаж, а уже в 1809 году работы Толстого ценились настолько хорошо, что за представленные императрицам Марии Федоровне и Елизавете Алексеевне несколько восковых барельефов, он получил от каждой из них по бриллиантовому перстню. Кроме того, за выполненный для Академии большой восковой барельеф, изображавший «Триумфальный въезд Ромула в Рим» двадцатипятилетнего художника избрали почетным членом Академии художеств. Это был исключительный случай, обычно «академиками» становились уже в зрелом возрасте.
Понятия чести руководили поступками Толстого на протяжении всей жизни. В своих «Записках» он написал: «Я полагаю, всякий честный и благородных чувств человек должен добиваться чинов и наград своим собственным трудом, а не получать их протекциею от случайных господ».
Федор Петрович никогда не искал выгоды, женился по любви на красавице бесприданнице из небогатой семьи. Писали, что по случаю свадьбы не было даже обычного парадного обеда. После небольшого угощения молодые с гостями отправились в сад, где от души веселились, играли в горелки и катались на лодках.
Редкий случай, но судьба аристократа-бунтаря сложилась счастливо, и на поприще искусства он снискал себе славу и богатство.
До нас дошли строки Пушкина о том, кто из художников мог бы выполнить иллюстрации к «Евгению Онегину»: «Что если бы волшебная кисть Ф. Толстого? Нет, слишком дорога. А ужасть как мила!».
– В первую очередь Толстой прославился как медальер.
– Да. Благодаря своим ранним восковым рельефам в 1810 году граф Толстой был определен медальером на Монетный двор. Как писал впоследствии художник: «При поступлении моем в Монетный департамент резьба штемпелей для отбивки медалей из металлов производилась таким же способом, как и сотни лет перед этим, медальерами без малейшего художественного образования, по рисункам, по большей части весьма плохо сочиненным и нарисованным … Все эти медали в стиле времен Людовика XIV были наполнены бестолковыми аллегориями, представлявшими мифологических богов в тех карикатурных, фантастических костюмах, в какие их наряжали в то время в театрах, зверей и птиц, породы которых невозможно было определить … Это смешное и жалкое положение медальерного искусства у нас на Монетном дворе, стоявшее вне всяких правил, требуемых новейшей степенью художественного образования, нужно было изменить». И ему с успехом удалось это выполнить.
Здесь же, на Монетном дворе, Толстой начал работу по изготовлению серии медальонов на тему Отечественной войны 1812 года, которая заняла 23 года его жизни и принесла ему наибольшую славу. «Я русский и горжусь сим именем, – писал он. – Желая участвовать в славе соотечественников, желая разделить ее, в восторге души, я дерзнул на предприятие, которое затруднило бы и величайшего художника: я дерзнул представить в медалях знаменитейшие события 1812, 1813 и 1814 годов и передать потомкам не дела, удивившие вселенную, нет: они упредят все повествования, все напоминания о них – я решился передать потомкам слабые оттенки чувств, меня исполнявших, пожелал сказать им, что в наше время каждый думал так, как я, и каждый был счастлив, нося имя русского».
За исполнение уже первого медальона «Родомысл» императорская семья пожаловала художнику еще один бриллиантовый перстень. Про этот медальон рассказывали следующий исторический анекдот: один берлинский чугунозаводчик приобрел гипсовый слепок с медальона Толстого, отлил с него множество чугунных экземпляров, пустил их в продажу и заработал приличные деньги. Многие гвардейские офицеры приобрели в Берлине чугунные отливки «Родомысла» и, вернувшись на родину, показывали их Толстому, стараясь поразить его искусством прусских медальеров. Каково же было их удивление, когда Толстой указывал всем на находившуюся под портретом русскую надпись и свое имя».
Появление медалей, посвященных событиям 1812–1814 годов, стало большим событием в художественном мире Европы. Толстой был избран членом Венской и Прусской академий художеств, а на Всемирной Лондонской выставке он был даже удостоен медали. Успех всегда способствовал Федору Петровичу. В 1828 году, в возрасте 45 лет, он был назначен вице-президентом Академии художеств с производством в статские советники. В 1842 году Толстой становится профессором медальерного искусства. И сейчас его медали можно увидеть в лучших российских музеях.
– Чем еще прославился Толстой?
– Как я уже говорила, он создавал великолепные иллюстрации к книгам. К поэме Богдановича «Душенька» он создал карандашные рисунки и 63 резцовые гравюры. Современники высоко оценили его труд, а В. Григорович сравнил эту работу с творчеством Рафаэля.
Кроме того, Федор Петрович был мастером изящных картин-обманок, которые он часто выполнял на заказ, в том числе и для императриц. Обманки – картины, на которых предметы изображены чрезвычайно реалистично. Говорят, что нарисованные им на бумаге капельки воды неизменно вызывали у зрителей желание их стряхнуть. Художник хочет не столько обмануть, сколько смешать иллюзию и действительность.
Свою знаменитую акварель «Ягоды красной и белой смородины» он повторял столь многократно, что сам художник говорил: «…можно не шутя сказать, что моя семья питалась одной смородиной». В целом характеризуя творчество Толстого, искусствоведы называют его классически ясным и утонченно романтическим.
Говоря о Толстом, нельзя не упомянуть о его помощи начинающим талантам из простого народа, он хлопотал об их приеме в Академию, назначении стипендий, именно благодаря хлопотам Толстого освободили от солдатской опалы Тараса Шевченко.
– Когда Толстой приобрел здесь дачу?
– Вероятно, в конце 40-х годов потому, что в 1851 году В. Войт в своих «Путевых заметках по Финляндии» рассказывал, что посетил «знаменитый сад барона Николаи» (Монрепо), против которого через залив «красуется прелестная дача графа Толстого». Впоследствии дочь художника Екатерина Юнге написала: «Мы были счастливы на нашей даче в Финляндии, и весною заранее радовались мысли, как мы будем собирать бруснику в наших густых сосновых лесах.
Мое сердце трепетно билось от радости, когда мы весной сворачивали с большой дороги в березовую аллейку и въезжали в широкий, усыпанный гравием двор нашей дачи». В доме были комнаты для хозяев и их гостей, кабинет Толстого, служивший ему одновременно «импровизированной мастерской», гостиная, основной принадлежностью которой был рояль. Перед домом – широкий двор с газоном, у берега – пристань для лодок. Художник любил свою дачу, ее живописные окрестности.
– Скажите, дача сохранилась?
– Нет. Хотя в старом еще советском путеводителе по Выборгу было указано, что дача сохранилась и в ней располагается спортивная база судостроительного завода. Но мне удалось установить, что это не соответствует истине.
Однажды меня послали в Москву на курсы повышения квалификации. По счастью, большинство занятий у нас проходили в Государственном историческом музее, где находится фонд Федора Петровича Толстого. Там я и нашла воспоминания дочери Екатерины с описанием места дачи, в которых было написано: «Наша дача лежала на берегу Финского залива, около Выборга. Масса разбросанных островков, имение барона Николаи, с его живописной усыпальницей на отвесной гранитной скале, город Выборг с его мостом и старинным замком в развалинах (после пожара 1856 года), весь этот чудесный вид расстилался перед нашим балконом. С другой стороны дома был чудесный, дикий лес со скалами, соснами, мхами, лесными озерами».
Но самое главное, в музее я обнаружила изображение самой дачи, сделанное на маленьком клочке бумаге. Из него следует, что это был двухэтажный дом с колоннами, а справа и слева от него располагались одноэтажные флигели. Таким образом, сопоставив все факты, стало ясно, что здание спортивной базы никак не могло являться дачей Толстого.
Я пыталось найти место, где она располагалась. До нас дошли еще два изображения местности. Это – рисунок художника, выполненный с балкона и одна из немногих его живописных картин под названием «Вид в саду дачи Марковиль», про которую он пишет, что это «вид, писаный с натуры. Она (картина) изображает скалу со множеством колоссальных, поросших местами кустарником и папоротников камней. Из-за них видна часть беседки: справа из сада спускается крутая тропинка, по которой сходят две девочки в соломенных, с широкими полями шляпках; мать их следует за ними.
В этих двух девочках – портреты моих дочерей от второго брака». Учитывая скрупулезность Федора Петровича можно было не сомневаться, что изображения точно передают местность. В то время я возглавляла секцию «исторические памятники и памятники советского периода» при Выборгском городском обществе охраны памятников. Собрав членов секции и захватив рисунки,
я пыталась найти место этой дачи. И хотя мы обошли весь берег, но похожего места не обнаружили, все-таки за 150 лет многое изменилось.
Печально, что здание не сохранилось, ведь на этой даче бывали художники Арсений Мещерский и Григорий Чернецов. В 1859 и 1863 годах в «Марковилле» гостил известный зоолог, географ и путешественник Николай Северцев, «живыми рассказами» которого заслушивались все обитатели дачи.
А в 1960 году на даче провел лето историк, профессор Петербургского университета Николай Иванович Костомаров. Вот как пишет об этом времени дочь Екатерина: «Мы катались на лодке, верхом и в экипажах; вечером занимались музыкой: одна наша гостья играла любимые оперы Н. И. «Дон Жуан», «Жизнь за царя», а мы с сестрой в четыре руки – сонаты Моцарта и «Аделаиду» Бетховена… Накануне Иванова дня мы устроили настоящий языческий праздник. Массу финнов и русских рабочих столяров мы угощали, а они пели свои национальные песни. Один молодой мужчина потешал нас сказками и присказками… Николай Иванович предложил древнерусское гадание: переводить коня через колоду. Я, сестра и все наши девушки украсили себя венками из полевых цветов и кленовых листьев, лошадь всю обвили гирляндами, и я перевела ее через бревно: если конь переступал правой ногой, это означало, что задуманное желание исполнится в этом году… Разложили большой костер и Н. И. первый перепрыгнул через него.
Далеко за полночь горели в разных местах смоляные бочки, называемые в Финляндии «коками», и раздавались песни. У нас только что был отстроен флигель, где была большая зала; в ней мы устраивали балы для крестьян… При звуках трех скрипок танцевали польки… кадрили. Не только мы с сестрой, но и Николай Иванович, и отец мой принимали участие в танцах».
С «Марковиллой» Толстой был связан до конца своей долгой жизни, возможно, там он и скончался в 1873 году в возрасте 90 лет. Я делаю такое предположение на основании воспоминаний внучки художника, навещавшей его в феврале этого года на даче. За заслуги перед отечеством Федор Петрович был похоронен в Александро-Невской лавре Санкт-Петербурга.
– Жаль, что не удалось найти место, где стояла дача Толстого.
– Да, но в любом случае работа проделанная мною не напрасна, потому, что труд историка интересен. И я буду рада, если мои исследования помогут кому-то узнать и полюбить свой край, или пробудят интерес к его истории.
Материал подготовила Ирина Андреева
По рассказу старшего научного сотрудника музея «Выборгский замок» Зинаиды Анатольевны Новоселовой
Комментариев нет