Интересная история Выборга. Почему русские купцы не попали на выборгскую ярмарку

Поучительная история о том, как наших купцов в Выборг на ярмарку не пустили, а потом об этом очень пожалели.

Если из истории убрать ложь,
то это совсем не значит,
что там останется правда.
Скорее всего, там не останется ничего.
Станислав Ежи Лец

Последнее время полюбил современник покопаться в истории и на волне либерализма покритиковать наших пращуров за недальновидные поступки. По его мнению, Николай I слишком жестоко подавил восстание декабристов: надо было помягче, ведь цель у них была благородная. Правда, они собирались (некоторые изрядно проворовавшись) всю царскую семью как котят передушить.

Да и Столыпин со своими виселицами-галстуками палку перегнул. Ну и что, если террористы взрывали государственных мужей, калеча вокруг обывателей? Это досадные тактические просчеты господ революционеров. Все-таки надо было ненавязчиво им намекнуть: уж вы, мазурики, того, не шалите, а то батюшка государь сильно расстраивается. А у нас сразу вешать! Ну что за дикость-то азиатская?

Мода сейчас такая, да и время умы будоражащее и к анализу склоняющее. А мы не пойдем наперекор современнику, не будем его разубеждать (все мы имеем право заблуждаться), а наоборот, поспособствуем, так сказать, объективному разбору. А уж брат-современник сам решит, соглашаться с нашим мнением или остаться в глубокой оппозиции.

Вспомним мы сегодня давнюю историю о том, как новгородских и псковских купцов в Выборг на международную ярмарку не пустили без объяснений и извинений, а они, вместо того, чтобы спокойненько отправиться домой и убытки немалые подсчитывать, разнесли все, что разносилось, по камушку.

И вот тут-то наш любезный либерал имеет право заявить: подумаешь, на ярмарку не пустили, что ж теперь ‒ население обижать да на улицах мусорить? Может быть, он и прав, давайте разбираться! Оценим действия стражи у городских ворот, поймем, что двигало отцами города (этими «стокгольмскими марионетками»), разберем материалы следствия, опросим свидетелей… Конечно, вольное изложение диалогов и сюжетных линий оставим на совести автора.

История эта нам кажется актуальной: уж тьма сколько политико-экономических параллелей с современностью. А ранее мы кратко упоминали об этом «обмене любезностями» в статьях «Почему овальную башню в Выборге называют Круглой» и «Нескучная история Выборга».

Как стража русских не пропустила

Краткое содержание событий ранее происшедших: шведы вытурили представителей Новгородской республики с карельских земель, построили замок, город и укрепления, затем успешно отбивали все попытки русичей вернуть доходное место, да и сами бегали грабить наши земли. Венценосцы российские вроде как и смирились с таким положением вещей.

Ну а дальше сама история. Все же хрупкое перемирие наступило, воеводам нашим разлюбезным не удавалось отбить Выборг. Сели наши пращуры и решили коллегиально: «Торговать с упырями немецкими будем, пока силенок не накопим, а то что ж добру народному пропадать?» Выборг – город стапельный, развивался как ведущий активную морскую торговлю. К тому ж с XV века считался «соляным городом», а это уже – статус!

Шведский король Густав Ваза поскрежетал редкими зубками, чуя неприятности, но все же (победили скандинавская расчетливость и жадность) разрешил купеческим судам из приморских городов Финляндии входить в Выборг для торговли с русскими купцами. Славились выборгские торги-ярмарки: прекрасный ассортимент, знак качества, гарантийное обслуживание – ну что еще потребителю надо? Большие ярмарки устраивались два раза в год.

Даже консервативные отцы города были заинтересованы в наших товарах и ежегодно выбивали у короля Швеции право приглашать на ярмарку русских купцов и пересылали им грамоты, разрешающие торговлю. Конечно, разрешение они выбивали не дружбы между народами ради и даже не для укрепления дипломатических отношений, а исключительно с коммерческими целями.

Из-за «санкций» и географической отстраненности от морских путей московиты и прочие русопятые не могли вывозить свои товары дальше в Европу. На выборгских торжищах все скупалось иноземными негоциантами по одной цене, а уж до западноевропейского потребителя все доходило по взвинченному тарифу. Комиссионные приятно отягощали кожаные кошели выборгской администрации.

Но вот спорный территориальный вопрос тайно читался в славянских глазах. Рыцари и бюргеры себя как не в своей тарелке чувствовали, когда русских было много в городе.

Вот едут наши купцы (цеха, как тогда говорили) по морозцу с товарами в предвкушении выгод и барышей. Народищу тьма будет – себя покажем и на других посмотрим. Хоть немчура шведская и наложила на нас всяких эмбарго да санкций, а нам хоть бы что.Новгородский и псковский товар завсегда был эталоном соотношения «цена-качество»: зерно и воск, сало и кожа, пенька и ювелирные изделия отличные, а уж как играет мех горностая на солнце – мексиканские тушканчики отдыхают.

Да и наш «Юстас» уже приготовил для «Алекса» чертежи новых укреплений. Это не простая визуализация, а пакет документов со всеми выкладками и расчетами. Источник проверенный и доверия заслуживающий. Понимать надо!

Ничто не предвещало беды: те пригласили, мы затарились, едем и мысленно уже все продали, обменяли, покупки с барышами обмываем. Длинный караван груженых саней, змейкой извиваясь по федерально-феодальной средневековой трассе, подтянулся к городским воротам.

– Тук-тук-тук. – Вежливо так стучим.

– Кто там?

– Сто грамм, открывайте!

Но страж не открывал. Притащились издалека, но не пускают, не объясняют ничего – еще и морозище. Мимо проволакиваются торговые партнеры, по-иноземному курлычущие, самодовольно ухмыляются и унижают наше национальное достоинство. Наши (вот оптимизм и напор!) пытались договориться до последнего: уж и грамоты разрешения от свейского (ихнего) короля с печатями в окошечко паспортно-пропускного пункта втискивали, и начальнику стражи пальчиком (или палицей – тут неразборчиво) грозили:

– Экий вы проказник, безобразник! – И валенки о ворота пообстукивали, грозя разбирательствами во Всемирной торговой организации и судом по правам человека при ООН. В ответ молчат, шельмецы, только жмурятся от страха.

Вот все сани «коллег» с сопредельных царств-государств уже в город просочились, а наши купцы все топчутся под городской стеной: вникают, что чужие на этом празднике жизни и взаимовыгодных торговых отношений. Уже расклад поняли и прикидывают, иней с усов соскребая: «впитываем» или принимаем контрмеры.

– Ах вы, секьюрити недоделанные, последнее предупреждение! Или мы на ярмарку проезжаем согласно установленным международным нормам и купленным билетам, или атакуем вас всех к Барсикам.

Видимо, стражи струхнули не на шутку и побежали по инстанциям за разъяснениями и согласованием. Наши купцы в недоумении, воспылавшие праведным гневом, резво метнулись за подкреплением. Будет вам «наш ответ Чемберлену», а дальше вопите по всей Европе о нашем «акте неспровоцированной агрессии»!

Из материалов следствия. Отрывок стенограммы из перекрестного допроса коменданта крепости и начальника караульной стражи, вечер этого же дня:

«Бургомистр: Почему, собственно, не пустили русичей?

Начальник караульной стражи: Такого велено не было. Мы люди завсегда подневольные.

Комендант крепости: Врет же он все, морда медная. Опять надрался, дисциплины никакой, исполнение должностных инструкций недолжным образом с нарушением протокола. Да и как ты посмел на благородного меня тень свою халдейскую бросать?!

Начальник караульной стражи: Ясно, что "стрелочником" меня уже назначили, хоть хмельного плесните напоследок, перед тем как на кол посадите. А все же приказ был русских не пущать: мол, морды у них небритые, цены товаром своим сбивают, разведочку тайно производят...

Бургомистр: Если русские вернутся, все мы на кол пойдем!

Комендант крепости: Разве ты подтвердишь, что я такой приказ отдавал? – возмущался комендант, чувствуя гранату без кольца за пазухой. – Может, его в трех экземплярах продемонстрируешь за моей подписью и печатью? Да и в моей канцелярии у секретарши Лизоньки он не зарегистрирован. (Что я, дурак что ли?)

Лизонька (поглаживая нитку жемчуга, ухажером тайным подаренную на прошлой ярмарке): Мое дело маленькое, ничего не знаю, разбирайтесь сами. (Не видать вам сепаратных переговоров с Польшей за спиной у Руси. Наши сейчас устроят.)

Комендант крепости: Нет, вы продемонстрируйте доказательства моей причастности.

Бургомистр: Русские нам все продемонстрируют... Все свободны, а вас, Лизонька, я попрошу остаться.

Это где ж я так наследила, зачем таскала рацию по замку, – промелькнуло в голове Лизы. – Ой, у меня же нет рации!

Характеристика на бургомистра: характер нордический, выдержанный, беспощаден к врагам Швеции, отличный семьянин, связей порочащих его не имел. Но Лизонька…»

Выводы, читатель, сам делай, но дело шито белыми нитками.

Расплата

Бургомистр с приближенными побежал по земляным валам, по укреплениям, по бастионам, по кривым улочкам-тупикам осматривать, готов ли город к обороне. Мать честная, скотопрогонные ворота недостроенные, доблестные рыцари во хмелю! Военно-инженерные сооружения, входящие в систему обороны юго-восточной стены Каменного города, вроде достроены, но что-то подсказывает, что они город не спасут. К Круглой башне камней натаскали, но кладка не завершена.

Бегают ответственные лица, расстроенные и озабоченные, и только секретарша Лизонька, в шубку искрящихся соболей (неизвестно откуда с позапрошлой ярмарки появившуюся) кутаясь, размышляет: «Никогда я не была так близка к провалу. Неужели перекрыты все каналы эвакуации?»

Вечером тревожно зазвенел колокол на башне кафедрального собора. Жители дружно хлынули на Крепостную площадь с нехорошим предчувствием. И так весь день нервничали, видя бегающее начальство. Пылали факелы, стояла, насупившись, стража. Из протокола общегородского собрания жителей города, вечер того же дня:

«Бургомистр: Граждане! Бойцы нашей армии! К вам обращаюсь я, друзья мои! Вероломное военное нападение славян на наш город начнется с минуты на минуту. Конфуз вышел, в соответствии с требованиями международной политики и гарантиями стабильного ценообразования на ярмарку не пустили русских купцов.

Жители: А отчего ж такое роковое стечение обстоятельств произошло?

Бургомистр: Несогласованность действий различных структур…

Жители: Как долго администрация города будет игнорировать запросы трудящегося налогоплательщика и попирать конституционные нормы?! Спасибо нашим стражам разлюбезным…»

Читателю смысл ясен. Верхи с низами как всегда несогласные, низы негодуют и заранее предвкушают масштабы бедствия и убытков. И только Лизонька, вот душенька голубоглазая, теребит от волнения сережки с яхонтом (парнем заезжим подаренные) и прикидывает, успеет ли уйти из города или уже поздно. Наземные и водные пути эвакуации уже перекрыты, остался подземный. Надо уходить, но чертежи! Надо во что бы то ни стало отдать нашим чертежи.

Жителей предупредили, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Нет, не так, вот так: героически отразим натиск новгородцев!

И в этот воодушевляющий на подвиг момент вдруг все остолбенели: на черном небе рядом с башней кафедрального собора возник огромный богатырь. В одной руке его – меч, в другой – ладья с парусом. Внезапно пропала фигура витязя, видение исчезло, и в то же время появилась дружина русичей под городскими стенами. Люди бросились по домам. На опустевшей площади остался бледный и растерянный бургомистр.

– Ну что ты будешь делать! – завопил бургомистр. – Опять в скотопрогонные ворота прут. Как знают, что они недостроенные. Полундра!

Впрочем, бургомистр был воробей стреляный (в буквальном смысле этого слова), быстро отреагировал: все не просто бежали, а организованно отступали в полном боевом порядке.

Из рассказа выжившего жителя города:

«Страсти-то какие, мать честная: налетели, да всем скопом, и прямехонько в скотопрогонные ворота, место-то самое хлипкое. Откуда знают? Я руки в ноги и дай бог, а ахфицер орет: не драпать, отступать с достоинством! Вот и отступал с достоинством…»

Налет был произведен новгородцами в ту же ночь. Нападавшие старались как можно быстрее взобраться на стены или насыпи. В голове гуляла шальная мысль: «Эх, жаль, что порох пока не изобрели: он бы нам сейчас ой как пригодился!» Ломились в попытке сокрушить ворота и стены тараном и железными снарядами. Хорошо хоть, когда собирались на ярмарку, на всякий случай прихватили с собой всякую боевую мелочевку, метательные приспособления: катапульты, онагры или требушеты.

Итоги

Все вокруг пылало, и кровь в жилах стыла от стонов раненых. Лизонька бежала к кафе «Elefant», прижимая к груди чертежи крепости. Никогда она не была так близка к провалу. «Только бы меня не выдали валенки и шапка-ушанка», – думала мастерица перевоплощения. Герань на окне – явка в порядке.

Суду все ясно! Наши действительно разнесли город, и вся захваченная добыча, пардон, аннексии и контрибуции, были отправлены в Новгород на поддержание малого бизнеса. Из-за недопуска на ярмарку макроэкономические показатели у нас упали. Шутка ли?

В дыму, огне, ужасе бойни и азарте грабежа «Алекс» добрался до кафе «Elefant». Слава богу – герань на окне. Лизонька сидела на лавочке, залитой пивом и кровью.

– Центр понимает, чем грозит возвращение к ним в создавшейся ситуации и не будет настаивать. Однако если «Юстас» чувствует в себе силы… – «Алекс» печально вздохнул, заглядывая в глаза Лизоньке.

– Бургомистр увозит меня в Швецию. Другого шанса внедриться так высоко у меня не будет.

Они смотрели друг на друга, и так о многом хотелось рассказать, но ему постоянно приходилось кого-то насаживать на меч, а ей пришлось делать вид, что она не знает русский. Кто-то из убитых упал на музыкальную шкатулку, и она заиграла:

 Я прошу, хоть ненадолго,

Боль моя, ты покинь меня.

Облаком, сизым облаком

Ты полети к родному дому,

Отсюда к родному дому.

Итог оказался очень даже полезным для наших пращуров, и последствия этого досадного инцидента были положительными. Для нас, во всяком случае.

Больше никого из русских купцов, ни с каким товаром (не взирая на эмбарго и санкции) не ущемляли в благородном желании поторговать на выборгском торжище!

Выборг после уборки трупов и постройки новых укреплений подсчитал убытки, ойкнул в огорчении и как ни в чем не бывало продолжил развиваться как город, ведущий активную морскую торговлю. Русские купцы наравне со шведскими и немецкими объединились в гильдии, имели партнеров в Новгороде и прибалтийских городах Ревеле (Таллин), Риге, Нарве, Любеке.

Особенно проворные и сообразительные русские купцы оформили вид на жительство, или, как тогда это называлось, «временное гражданство». Это позволило им, наравне с местными жителями, освободиться от пошлин за ввозимые товары. А стоило это мероприятие всего 5 эре, поэтому таких купцов стали называть «бюргеры за 5 эрэ». А хорошо звучит: бюргер Евлампий Исидорович Кузякин с бюргером Мефодием Никанорычем Собакиным кофий кушать изволили из чайных блюдечек с кренделем выборгским.

Много воды утекло с тех пор… Вот уже и увезен вечевой колокол из Новгорода в Москву. Русь крепла, торговля расширялась, значительная часть товаров ввозилась и вывозилась на основе договоров с торговым союзом Ганзой (северонемецкие города).

Бывали неоднократно (время-то беспокойное) распри между Новгородом и ганзейскими городами, но Выборг в этих трениях держался нейтралитета и бывал негласным посредником между ними в торговых сделках. Урок с ярмаркой был усвоен на сто процентов. И даже когда ввозить стали оружие и селитру для изготовления пороха, в Европе опять попытались помешать торговле с Россией стратегическим сырьем. Отцы города вежливо попросили не препятствовать добрососедским отношениям в духе партнерства и взаимоуважения! И в XVI-XVII веках в Выборг поступали и продавались в Россию цветные металлы, железо и ряд металлических изделий.

Как показала история, зря руководящие кадры Выборга не прислушались к гласу Европы. Ведь скоро родится Петр I, появится Санкт-Петербург и начнется Северная война, итоги которой всем известны.

А пока Лизонька учит шведский язык и поливает герань на окне. У нее очень хорошо получается.

В каждом повествовании должна быть мораль, и наше повествование не лишено этой части: сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам (читай, европейцам) урок!

А наш читатель-либерал может, конечно, оставаться при своем, сугубо обособленном мнении, мы-то с вами – завсегда на нашей стороне.